Стражи Хейвена - Страница 446

446

— Если он вообще человек, — возразил Шаман. — Я не уверен, что он принадлежит к человеческому роду. Я чую в нем что-то еще. Не все демоны — чудовища.

— Где ты находился, когда убили Харальда? — резко спросил Хок.

— Я был один. У себя в палатке. Медитировал. Я скучаю по уединению лесов.

— Свидетели есть? — уточнила Фишер.

— Только Тварь, — широко ухмыльнулся Шаман, обнажив ужасные зубы. — Можете спросить его, но ему нечего сказать.

— Стало быть, алиби у тебя нет, — констатировал Хок.

— Подозревайте меня, если вам так хочется, — ответил Шаман. — Мне все равно. Я сказал все, за чем приходил. Я бы пожелал вам удачи, но мне безразлично, кто убил Харальда. Значение имеет только то, кто и что придет ему на смену. Эта баба из Герцогства под горой не годится на роль королевы. Развратная сука, которой на все наплевать. Спит с кем попало. Думает, никто не знает. Я знаю! Я знаю все, что важно. Чем скорее ее сместят с поста регента, тем лучше. Отошлите ее обратно в Герцогство, где ей и место.

— А принц Стефен? — спросила Фишер.

— Дайте ему новую жизнь, — предложил Шаман. — Отпустите его. Дайте ему надежду и честный шанс. Не навлекайте на него проклятие. Не заставляйте быть королем.

Он резко повернулся и удалился, Тварь потащилась за ним. Хок и Фишер смотрели им вслед, пока те не пропали из виду.

— В замке, набитом психопатами и уголовниками, это самая странная встреча, — заявила Фишер. — Чувствовал, какая от него вонь? Удивительно, как гобелены не побурели и не начали загибаться по краям.

— Отшельники не славятся любовью к мылу и воде, — пояснил Хок. — Или общественными добродетелями. Меня больше заботит эта Тварь. Ты ведь тоже его узнала?

— Разумеется. Превращенный астролог. Думаешь, стоит предупредить Шамана?

Как мы сможем это сделать, не открывая ему, кто мы такие? И, по-моему, они вполне счастливы вместе. Кроме того, как с ним поступить? Отослать его обратно в Черный лес? Хладнокровно убить его?

— Он предатель, — холодно ответила Фишер. — Он заслуживает смерти.

— На мой взгляд, убить его было бы проявлением доброты, — не согласился Хок. — В нем наверняка осталось достаточно от прежнего «я», чтобы помнить, чем он был и чем никогда не станет. Меня больше беспокоит то, что он, кажется, знает.

— Кому он расскажет? — возразила Фишер.

— Не могу отделаться от неприятной мысли. Какие еще приветы из прошлого нас подстерегают? Какие еще старые призраки могут наблюдать за нами из теней?

Хок и Фишер переглянулись, припоминая прежние дни, когда их звали Рупертом и Джулией, и все казалось гораздо проще.

Внезапно в стороне послышался шум. И тут кто-то, спрятавшийся в тени, включил вспышку. Ослепительный сполох яркого света, такой острый и болезненный для глаз, что и Хок, и Фишер невольно вскрикнули. Вспышка длилась всего мгновение, но глаза, привыкшие к полумраку замковых коридоров, утратили зрение. Хок и Фишер топтались на месте, безрезультатно протирая полные слез глаза. И пока они оставались беспомощными, из бокового прохода на них набросили утяжеленную сеть. Капитаны принялись бороться с толстыми веревками, но только еще больше запутались. И как только стало ясно, что они совершенно парализованы, набежало с десяток мужчин в черных капюшонах, которые яростно набросились на супругов с тяжелыми деревянными дубинками. Хок и Фишер слышали приближающиеся шаги, но по-прежнему оставались ослепленными. Они попытались вытащить оружие, но сеть не позволяла. На плечо Хоку с силой опустилась дубинка. Он услышал, как треснула под ударом ключица, и упал на одно колено. Зрение постепенно прояснялось, но прийти в себя ему не дали. Дубинки обрушивались на пленников снова и снова, молотили их по спине, по плечам и по руке, которую Хоку удалось поднять, чтобы защитить голову. Капитан различал хриплое дыхание нападавших. Побои заставили его опуститься на оба колена. Он слышал, как рядом кричит Фишер. Попытался вытащить топор, но утяжеленные жгуты не пускали.

Руку, которой он защищал голову, сломали. Очередной удар пришелся по ребрам, и весь бок вспыхнул болью. Хок вскрикнул, изо рта его хлынула кровь. Хотел отползти, но отступать оказалось некуда. А дубинки атаковали со всех сторон, и мука сделалась почти невыносимой.

Хок по-прежнему совсем рядом слышал вопли Фишер. Тогда он подтянул ее к себе и закрыл своим телом, лишив врага второй жертвы. Капитан стиснул зубы, отказываясь кричать и тем самым подарить удовлетворение неизвестному врагу. Все его тело теперь пылало от боли, а удары все сыпались и сыпались. Кровь заполнила рот и стекала по разбитым губам. Много лет прошло с тех пор, как Хок принимал побои вот так, чувствуя себя совершенно беспомощным. Он теснее прижал к себе Фишер, заслоняя ее от палачей. Краем сознания он понимал: враг не собирается их убивать. Мечи справились бы с подобной задачей гораздо быстрее. Нет, это было явным предупреждением, показательной поркой. Если он выдержит, то останется жить. И тогда кто-то заплатит за это покушение собственной кровью.

Дубинка скользнула по измочаленной руке и ударила в висок. Хок почувствовал, как подалась под ударом черепная коробка, и на некоторое время все померкло.

Очнулся от голосов. Избиение прекратилось. Послышался топот бегущих ног, удаляющихся и приближающихся. Постепенно Хок позволил себе поверить, что тяжкое испытание позади. Он позвал Фишер по имени, но ответа не расслышал. Чувствовалось, как по лицу течет кровь. Разлепив глаз, он сквозь слезы и кровь разглядел сэра Вивиана и его гвардейцев. Они тянули и дергали сеть, пытаясь распутать ее, и Хок против воли закричал, когда резкие движения тряхнули его измученное тело. После этого гвардейцы стали двигаться более осторожно. Им пришлось разрезать веревки мечами. Хок слышал, как Фишер окликает его, и попытался ответить, что с ним все в порядке, но во рту скопилось чересчур много крови.

446