Стражи Хейвена - Страница 445

445

— Вам пора, — прокаркал Шаман.

— Меня ничто не задерживает, — согласился Чанс. Он повел пса впереди себя через недовольную толпу. Чаппи что-то ворчал под нос, но Аллен не слушал. Он оглянулся на Шамана, но ни проповедника, ни Твари уже не было. Они могли просто уйти в палатку, но квестор почему-то так не думал. Никто в точности не знал, какими силами обладает Шаман, но все были отлично осведомлены о том, что за годы, проведенные в одиночестве в глубине лесов, он выработал в себе всевозможные сверхъестественные умения. Шаман приходил и уходил, и никто не знал, как или почему. Чанс заставил пса слегка прибавить шаг.

Шаман обнаружил Хока и Фишер, когда те шли по пустынному коридору и, вынырнув из бокового прохода, заступил им дорогу. У его ног рычала Тварь. Хок и Фишер выхватили оружие прежде, чем успели об этом подумать. Давно миновали времена, когда их могли застать врасплох. Они с интересом разглядывали Шамана, но их главное внимание было приковано к Твари. Они видели ее раньше, давным-давно. Некогда у короля Иоанна имелся старый друг и советчик — астролог. Они выросли вместе и были ближе, чем братья. Астролог был мудрым и могущественным человеком, но хотел большего. И он предал короля и Лесную страну в лапы князя демонов. В награду князь демонов превратил красивого, умного человека в коварного, уродливого демона, который больше не помнил, кем он когда-то являлся. Тварь исчезла, когда Руперт призвал Радугу, и все решили, что она тоже отправилась в изгнание. А теперь — вот она, двенадцать лет спустя, пугающая тень из прошлого.

— Я — Шаман, — представилось пугало, стоящее рядом с Тварью таким хриплым голосом, что им пришлось напрячься, дабы разобрать слова. — У этого несчастного нет имени. Он просто Тварь и мой спутник. Да, он демон, но находится под моим покровительством. Он не представляет для вас опасности. Уберите оружие.

Внезапно Тварь подалась вперед. Ее кроваво-красные глаза шарили по лицу Хока, затем переметнулись к лицу Фишер. Существо нахмурилось, мысли медленно текли по его уродливой морде, и в глазах проснулось что-то похожее на воспоминание. Тварь жалобно вскрикнула и, трясясь и вздрагивая, спряталась за спиной Шамана.

Шаман потрясенно оглянулся, затем уставился на Хока и Фишер.

— Он не любит посторонних. Хотя обычно они не оказывают на него такого воздействия. Он безвреден. Как правило. Я нашел его много лет назад в лесу, полумертвого от голода. Жалкий тип, один-одинешенек. Я присматривал за ним. Кто-то же должен присматривать за ними, жалкими, когда они одни-одинешеньки.

Хок и Фишер медленно убрали оружие. Хок рассматривал сине-белую маску на лице Шамана и старательно не морщил нос от дурного запаха.

— Твой товарищ выглядит опасным, — сказал он, наконец. — Тебе следует обращаться с ним очень осторожно. Нельзя предугадать, когда он бросится на тебя.

— Меня защищает моя магия, — коротко ответил Шаман. — Нам с вами надо поговорить. Квестор отзывается о вас очень хорошо, но он простая душа и стремится видеть в каждом только доброе. Я лучше знаю. Мне виднее. Вы уверены, что сумеете найти убийцу Харальда?

— Именно этим мы и занимаемся, — ответила Фишер. — Потребуется некоторое время, но…

— Время уходит, — прервал ее Шаман. — Грядут перемены, и их не остановить. Это место — выгребная яма, полная интриг и заговоров. Не верьте никому. Все лгут. Они старой закваски и должны уступить дорогу новому. Они это знают и негодуют. Они сделают все, чтобы удержать власть.

— Насколько нам известно, вы выступаете за права крестьян, — уточнил Хок. — И за демократию. Как это получилось?

Шаман фыркнул:

— Кто-то же должен выступать за права крестьян. Кто-то, кому есть дело до них самих, а не только до той политической силы, которую они собой представляют.

— Замысловатое умозаключение для простого отшельника, — заметила Фишер.

— У меня было много времени, чтобы пораскинуть мозгами, одному-то в лесу, — парировал Шаман.

— Что ты думаешь о покойном короле? — спросил Хок.

— Дурак, — отрезал Шаман и принялся обеими руками теребить колтуны в длинной седой бороде. — Он не видел, что его время миновало. С юга надвигались перемены, а он не смог приспособиться. Кто-то принес его в жертву на алтаре необходимости. Вы обнаружите тьму подозреваемых.

— Он был таким плохим королем? — поинтересовалась Фишер.

— Не верьте королям, — заявил Шаман. — Слишком много власти для одного человека. Иоанн, Харальд, даже Руперт, который уехал… Никому нельзя доверить абсолютную власть над ближним. Неважно, насколько чисты его намерения. Если король — это страна, а страна — это король, то любой болван способен увидеть, к чему это приведет. Иоанн был слабак, Харальд — неудачник, а Руперт удрал. Никто из них не был достоин короны. Сотрите все. Начните заново. Ловите момент. Пусть из смерти Харальда получится что-то хорошее.

— Кто, по-твоему, убил его? — спросил Хок. — Не мог ли это оказаться один из твоих последователей, уставший ждать перемен?

— Нет, — ответил Шаман. — Я бы знал. Ни их, ни меня и близко не подпускали к королевским покоям. Его хорошо стерегли. И не зря. Ищите убийцу среди его родичей. Харальд должен был знать убийцу, чтобы впустить его. Проверьте ландграфа, сэра Роберта. Прожженный политикан, всегда готовый приспособить свою совесть к текущему положению дел. Короля охраняли гвардейцы сэра Вивиана — почему они ничего не видели и не слышали? У кого хватило денег и влияния купить их молчание?

— Как насчет Магуса? — спросила Фишер. — Он человек огромного могущества.

445