Стражи Хейвена - Страница 70

При взгляде на Медлея казалось, что он может взорваться в любой момент. Лицо покрылось потом, руки дрожали, волосы спутались, и он расчесывал их пальцами, как гребешком, полагая, что никто этого не видит. Наблюдая в зеркале за толпой, шумевшей все громче, Медлей продолжал свой бесконечный монолог, который становился все более назойливым. В очередной раз перечислял он детали, которые Адамант ни в коем случае не должен забывать, оказавшись перед толпой.

Даниель, как и прежде, время от времени бросала на Медлея мрачные взгляды и затем продолжала прихорашиваться перед зеркалом. Ее наряд был элегантен и безукоризнен, но она, судя по всему, нуждалась в постоянном подтверждении этого факта. Хок подумал, что каждый человек по-своему справляется с расходившимися нервами. Сам он, например, предпочитал в подобные моменты заниматься каким-нибудь делом.

Хок снова посмотрел в зеркало и насторожился, — толпа пришла в возбуждение. Кое-кто начал выкрикивать имя Адаманта. Цепочка наемников у подножия лестницы выглядела ужасающе хрупкой.

Хок усмехнулся. Одно дело — мечтать о небольшом беспорядке, чтобы рассеять скуку, но совсем другое — когда беспорядки действительно начинаются.

Медлей без конца повторял одну и ту же фразу, и Даниель, не выдержав, рявкнула на него. Они встретились взглядами, Даниель дрогнула и повернулась к мужу, ища поддержки. Адамант улыбнулся им обоим, произнес несколько ободряющих слов, и им передалось его спокойствие. Толпа в зале начала более или менее в унисон скандировать: «Адамант! Адамант!». Адамант улыбнулся телохранителям.

— Знаете, это целое искусство. Чем дольше мы заставляем зрителей ждать, тем сильнее будет восторг, когда я наконец появлюсь. Конечно, не надо заставлять ждать слишком долго, иначе они взбунтуются. Тут нужен точный расчет.

Люди кричали, топали ногами и размахивали флагами, извергая накопившиеся эмоции в единой волне любви и приветствия. Шум становился все громче, эхом отражался от стен и потолка. Адамант подал знак, и Даниель с Медлеем подошли к лестнице, чтобы присоединиться к нему. Люди в зале совсем сошли с ума. Даниель любезно улыбнулась толпе. Медлей тоже приветственно кивнул, но с мрачным и бесстрастным видом.

Хок уставился в зеркало, стараясь разглядеть в толпе возможные источники беспорядков. Бурные эмоции в ограниченном пространстве — это всегда определенный риск; какой-нибудь небольшой инцидент мог обернуться самыми тяжелыми последствиями. По замыслу Медлея, необходимо, комбинируя речи и театральные жесты, сфокусировать все внимание толпы на Адаманте, а затем выпустить ее, заряженную энтузиазмом, в город. Весьма сильнодействующее средство, если правильно все организовать. И Адамант способен на такое. Он хороший оратор. Правильные слова, сказанные в нужный момент, способны свергать монархов и создавать империи, разжигать огонь восстаний и гражданских войн, после которых горы трупов остаются лежать на сожженных полях.

Фишер, не скрывая тревоги, придвинулась поближе к мужу, чтобы он немного освободился от нервного напряжения, расслабился. Хок ответил ей благодарной улыбкой, хотя, по его мнению, ничего опасного пока не происходило. Адамант и Медлей спланировали мероприятие четко, вплоть до мельчайших деталей. Люди Хардкастла, считали они, не смогут им помешать. Даже если им неизвестно о Мортисе, все равно большинство из них должно понять, что Адамант пользуется защитой какого-то опытного колдуна.

Хок прикусил нижнюю губу и поглядел на Адаманта. Тот все еще улыбался и махал зрителям рукой. Даниель безмятежно стояла рядом, стараясь не отвлекать от мужа внимание толпы, а наоборот, способствовать его популярности. Медлею под взглядами сотен людей было явно неуютно, но ведь никто и не собирался делать его всеобщим любимцем. Достаточно уже того, что он стоял рядом с Адамантом.

Хок видел, что толпа все еще не собиралась успокаиваться. Флаги, плакаты, лозунги, повязки из голубых лент партии Реформ… Здесь собрались представители самых разных слоев общества, между которыми не существовало никаких очевидных связей. Присутствовало много бедных, потрепанных жизнью людей — и никого не удивляло, что они поддерживали реформаторов. Но были и другие, одежда и внешность которых выдавали в них купцов и торговцев, а иногда и представителей элиты. В обычных условиях только в морге или в долговой тюрьме можно встретить собрание столь разных людей, спокойно относящихся друг к другу. Сейчас они стояли плечом к плечу, объединенные дружбой и преданностью человеку, которому они доверяли и которого восторженно приветствовали. «Политики заводят себе странных друзей», — подумал Хок. Внезапно Адамант вскинул руки и возгласы замерли. Над толпой повисло молчаливое ожидание.

Хок из укрытия на площадке внимательно наблюдал за происходящим. В Адаманте возникло что-то новое. Какая-то сила. Внезапно он стал как бы выше ростом, и в его облике появилась властность, как будто вера толпы сделала его именно таким героем, какой был нужен собравшимся. Тот Адамант, которого видел Хок, был приятным, можно даже сказать — очаровательным человеком. Но новый Адамант обладал могуществом и вдохновением, он сверкал, как маяк в ночи. Капитан только сейчас понял, почему Хардкастл боится этого человека.

В зале стояла мертвая тишина. Все взгляды устремились на Адаманта. Их нетерпеливое выражение не понравилось Хоку. Ему пришло в голову, что связь между Адамантом и его сторонниками не односторонняя. Эти люди боготворили его, они даже могли умереть за своего вождя, но в каком-то смысле он был и их собственностью. Именно они определяли, кто он есть и кем может стать.