Стражи Хейвена - Страница 482

482

Они подняли его сквозь облака и вытащили на пол комнаты. Хок на четвереньках отполз от провала, и Фишер держала его, пока у него не перестала кружиться голова и не успокоился желудок. Все проявили исключительное терпение, что оказалось весьма кстати, так как Хок был не в настроении. Он никогда не любил высоты. Наконец он рассеянно поправил на себе одежду и сердито уставился на Ламента.

— Что ж там действительно имеется здание. И к тому же дьявольски огромное. Мраморные стены. Какие-то украшения. Однако и воняет же там! Наверное, из-за того, что оно столько лет пребывало в запустении.

— И никаких признаков обитателей? — спросил Ламент.

— Слушай, я висел вниз головой и изо всех сил пытался не блевануть, — разъярился Хок. — Будь там хоть оргия в полном разгаре, я бы не заметил. Однако, думаю, если бы там имелись некие существа, они бы так или иначе отреагировали на мой взлет к их потолку, а я ничего не слышал. Полагаю, потолок там все же наличествует, но я к нему и близко не подлетел. Этот Собор, должно быть, поистине гигантский. Как гора. А то и больше.

— Он, не исключено, рос все то время, пока находился под землей, — предположил Ламент. Не похоже было, что Пешеход шутит.

— Итак, что делаем теперь? — спросила Фишер. — Опускаем каждого на веревке, по очереди? А кто останется держать?

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — задумчиво наморщил лоб Сенешаль. — Если помните, я сталкивался с подобным явлением раньше, во время экспедиции по возвращению южного крыла. Я обнаружил дверь, ведущую в башню, которая находилась в перевернутом состоянии относительно окружающих конструкций. Когда я прошел сквозь эту дверь, я тоже оказался вверх ногами или, скорее, в правильном положении относительно самой башни. Так вот, здешняя магия очень напоминает тамошнюю.

— Тогда почему я не превратился в антипода? — спросил Хок.

— Потому что оставался физически связан с этой комнатой при помощи веревки.

— Погодите, — в голосе Фишер наметились зловещие нотки. — Вы всерьез предлагаете нам всем просто прыгнуть в облака вперед ногами и уповать, что все обойдется?

— Ну, в сущности, да, — признал Сенешаль.

— Вы первый, — заявила Фишер. — А мы все будем слушать ваш предсмертный крик.

— Первым пойду я, — сказал Ламент. — Вам просто веры не хватает.

И с непринужденной легкостью он шагнул с края квадрата и упал в клубящиеся облака. Все напряженно прислушивались, но никакого предсмертного крика не последовало. Через несколько секунд удивительно близко раздался голос Ламента.

— Давайте сюда. Собор очень интересный.

Сенешаль немедленно сиганул следом и исчез в облаках. Фишер крепко взяла Хока за руку, и супруги прыгнули вместе.

Они вырвались из облачного слоя, неуловимо перевернулись в воздухе и в следующую секунду обнаружили, что стоят на голом мраморном полу у подножия невообразимо высокой колоннады. В полу не было ни следа того люка, из которого они только что вынырнули. Это ненадолго обеспокоило Хока и Фишер, но они быстро отвлеклись.

Гигантские размеры здания завораживали. Исследователи находились в центральном нефе — огромном открытом пространстве, окаймленном мраморными стенами абсолютной белизны, которые взмывали вверх на сотни футов, прежде чем затеряться в туманной синеве, недоступной человеческому глазу. Это место выглядело бы безмятежным, исполненным духовности, если бы не густые потеки темно-красной крови, бесконечно сбегавшие по мраморным стенам. Кровь собиралась в большие лужи на полу, медленно расползаясь вокруг долгих рядов темных дубовых скамей.

Все здание воняло. Словно бойня.

— Откуда, черт подери, столько кровищи? — негромко осведомилась Фишер.

— Уточняю вопрос, — так же тихо добавил Хок. — Из кого или из чего она вытекает?

Кровь заливала весь пол, но глубина ее нигде не превышала дюйма, несмотря на бесконечный багрово-алый водопад, льющийся со стен.

Фишер осторожно подобралась к ближайшей скамье, чтобы рассмотреть ее. Крепкое дерево оставалось чистым, но вышитые подушечки для коленей пропитались кровью. На деревянном сиденье лежал одинокий молитвенник, его кожаную обложку покрывали ржавые пятна. Фишер взяла его и раскрыла наугад. Текст, написанный от руки чистым каллиграфическим почерком, состоял из одной фразы: «Мы все горим», повторяемой снова и снова. Принцесса пролистала страницы, но везде было то же самое: «Мы все горим».

— Богохульство, — определил Ламент, и Фишер от испуга подскочила.

Он подошел неслышно и заглянул ей через плечо. Божий человек протянул руку за молитвенником, и Фишер была только рада отдать книжечку. Принцесса энергично вытерла руки о штаны, словно они могли запачкаться. Ламент открыл молитвенник и издал короткий возглас удивления. Рукописный текст теперь гласил:

«Добро пожаловать, Джерико Ламент. Мы ждали тебя». Это повторялось снова и снова.

— Интересно, — спокойно произнес Ламент.

— Это все, что ты можешь сказать? — поразилась Фишер. — Книжка пролежала запечатанной несколько столетий — и знает твое имя?

— Кто бы ни подстроил этот маленький трюк при входе, они не знают всего. Они не знают моего настоящего имени. Я ведь принял имя «Ламент», только став Пешеходом.

— Но теперь «Джерико Ламент» твое настоящее имя, — произнес далекий скрипучий голос. Твое старое «я» мертво. Ты убил его и стал тем, кто ты есть. «Ламент» — это все, чем ты теперь будешь, Пешеход.

Все мгновенно обернулись, но в огромной галерее никого не было. Фишер и Джерико отошли от скамей, чтобы присоединиться к остальным, оставив молитвенник на прежнем месте. У Хока в руке уже был топор, и они с женой встали спина к спине, готовые отразить любую беду. Сенешаль пытался смотреть во все стороны одновременно. Ламент оперся на свой посох и задумчиво нахмурился.

482