Стражи Хейвена - Страница 226

226

— Прошу прощения, что заставил вас так долго ждать. Холли, Катрина, Робби… пожалуйста, займите эти кресла перед столом. Мы можем начать.

Холли, Катрина и Бреннан, переглядываясь, неуверенно направились к указанным Джеми креслам и уселись. Остальные расселись, кто как захотел. Хок выбрал кресло у самой двери, почти силой утащив туда Изабель. Ей пришлось сесть рядом. Тут он заметил, что ее правая рука по привычке лежала там, где обычно висел меч. Хок не винил ее за рассеянность. Оглашение завещания даже в нормальных условиях будит в людях не самые лучшие качества. А уж когда чувствами и мыслями руководит взбесившийся монстр, можно ожидать чего угодно.

Джеми поднялся, ожидая тишины. Затем взял конверт, сломал сургучную печать и произнес Слово Освобождения. Ощущавшееся раньше напряжение внезапно исчезло, уступив место почти зримому присутствию умершего Макнейла. Джеми быстро обогнул стол и сел в заранее приготовленное для него кресло. Не успел он коснуться кресла, как воздух внезапно заколебался, начал сгущаться, принимая очертания гигантской фигуры, сидевшей там, где только что стоял Джеми. Хоку не пришлось объяснять, что перед ними сам Дункан Макнейл.

Дункан оказался крупным, властным мужчиной с широкой грудью, резкими, но не лишенными привлекательности чертами лица и пшеничными волосами. Возраст его приближался к шестидесяти. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — этот человек проводит больше времени в сражениях, чем в домашнем кресле. Сейчас он был одет в вечерний костюм, но чувствовалось, что походная одежда или кольчуга пришлась бы ему больше по душе. Дункан Макнейл осмотрел собравшихся и слегка улыбнулся.

— Раз вы все собрались и приготовились слушать меня, значит, я уже умер. Меня нет с вами. Это только иллюзия, образ, сохраненный магией, чтобы я мог высказать свою волю после смерти. — Он немного помолчал, удобнее устраиваясь в кресле. — Вы знаете, для меня это очень тяжело, ведь я уже составлял завещание для Вильяма. Я думал, во второй раз будет легче, но нет… Бедный Билли. Он слишком хотел пойти по моим стопам, но так и не стал настоящим солдатом.

Итак, Джеми, теперь ты — глава нашего рода. Ты должен всегда помнить: что бы ни случалось — я всегда гордился тобой. Надо было сказать об этом раньше, но все как-то времени не находилось. Мы обычно считаем, что времени у нас хватит на все, но оно выкидывает грязную шутку именно тогда, когда ожидаешь меньше всего. Мне следовало бы сделать завещание раньше. Не знаю, почему я так не поступил. Возможно, смерть Билли напомнила мне о собственной смертности… Не знаю. Факт в том, что осталось много дел, но перед отъездом я ими займусь. Простите, я отвлекся. Продолжим.

Он посмотрел вниз и начал читать с листа, который держал в руках.

— Да будет известно: я оставляю все свое состояние сыну Джеми за исключением той части, которую я опишу ниже. Он должен стать главой рода Макнейлов, занять мое место и выступать от имени семьи. Заботься о сестре, Джеми. Проследи, чтобы она ни в чем не нуждалась и удачно вышла замуж. Теперь это твоя обязанность.

Мертвец посмотрел на Холли.

— Дочери моей, Холли, я оставляю все драгоценности ее матери. Она всегда хотела, чтобы ее украшения принадлежали тебе, дочка. Мне бы хотелось проводить с тобой больше времени, дорогая. Ты выросла и превратилась в очаровательную юную леди, очень похожую на мать. Заботься о брате. Постарайся давать ему хорошие советы, когда он будет в них нуждаться. А когда оставишь его одного, не давай ему покоя, пока он не женится. Башня всегда становилась прекрасным домом, если по ней бегали маленькие ножки.

— И это все? — сердито пробормотал Дэвид. — Джеми все состояние, а тебе горсть старых побрякушек?

— Помолчи, Дэвид, — оборвала его Холли. — Не сейчас.

Дэвид заворочался в кресле и сердито сжал подлокотники. Дункан Макнейл повернулся к Катрине и сухо улыбнулся.

— Тебе, дорогая сестра, я оставляю десять тысяч дукатов. Это все. Достаточно для завершения развода, но слишком мало, чтобы и дальше тянуть позорную историю. Зная тебя, могу предположить, что ты затянешь дело до тех пор, пока снова не вернешься к Дориманту, а я этого не хочу. Мне всегда нравился Грэхем. Гораздо больше, чем ты, если уж начистоту. Мы никогда не любили друг друга, правда, Кэт? Теперь уже слишком поздно. Я не грущу о наших отношениях и не жалею о них. Разведись с Грэхемом и начни все сначала с кем-нибудь другим. Зная тебя, не сомневаюсь — ты найдешь человека, способного позаботиться о тебе.

Дункан повернулся к Робби Бреннану, улыбка его потеплела.

— Робби, старый друг, тебе я оставляю двадцать тысяч дукатов. Надеюсь, ты не покинешь Башню и станешь моему сыну Джеми таким же верным другом, каким был для меня. Но если ты захочешь уйти, не считай деньги препятствием. Мы провели вместе много славных дней, ты и я. Я бы оставил тебе гораздо больше жалких двадцати тысяч, но, зная тебя, уверен — ты бы их не принял. Деньги не для тебя. Богу известно, я пытался обеспечить тебя много раз, и всегда ты бежал от денег, как от огня. Но я надеюсь, ты хотя бы возьмешь мой меч. Знаю, ты всегда им восхищался, а мне он больше не пригодится. Что бы ты ни делал, Робби, будь счастлив.

— Они не смогли найти его меч, — печально прошептал Бреннан. — Он пропал где-то на поле битвы:

Дункан посмотрел поверх голов, Хок почувствовал, как мурашки поползли по спине под взглядом безжизненных глаз. Дункан откашлялся и снова взглянул на завещание.

— Моему дворецкому, Гривзу, служившему мне верой и правдой, оставляю пять тысяч дукатов. И каждому из Макнейлов, прибывшему в Башню выразить уважение главе семьи, оставляю по пять тысяч дукатов.

226